Здесь только листва. Одна золотая листва до неба,
Где-то внизу вода гремит по влажным камням.
Рядом, рукой подать, дотянуться мне бы
До сухого листа, прислониться спиной к корням.

Странно верить, что нет песка кроме как в пустыне,
Но уж там его столько, что с избытком - на всех,
Важно помнить, что позади лишь осколки линий
Того города над водой, где ни дат, ни вех.

Я замру на миг в этом сумраке, в белых пятнах света,
И открою глаза лишь тогда, когда рухнет дождь,
Как теряют деревья листву, не ведает ветер,
Он подхватит и унесёт, останется дрожь

Голых веток, переплетённых в замершем танце,
Свист синицы с той стороны прозрачного дня,
Только я смогу потерять так мало, чтоб не считаться,
Чтоб не взвешивать тусклую мелочь ловких менял.

В полный штиль уходит парусник белой безмолвной птицей,
Видно, море его несёт отливом от берегов.
Даже я не могу потерять возможность проститься,
Птичьим криком, холодным ветром, десятком слов.

Сестра Карлотта, оно очень цветное. Разноцветное. Самоцветное даже - как яшма.

Suboshi., оно, чисто технически, контрастно-дополнительное к исходному, как и в первом случае.
За вычетом нескольких строчек и сдвига цвета по шкале - желтый вместо оранжевого.